Дарья ДОНЦОВА:
- Я чего-то не могу позволить себе… Например, ...заболеть, чтобы это попало в газету «Жизнь» с заголовком: «Госпожа Донцова умирает в больничной палате...». Потому что, если это произойдет, то за мной обвалится несколько миллионов российских женщин, у которых онкология.
«Я - ТОРЖЕСТВО ХИРУРГИИ НАД РАКОМ»
Мы поехали отдыхать в Тунис, и у меня совершенно неожиданно начал расти бюст. А поскольку мне добрый Господь отсыпал первый размер, и то еле-еле, то я всегда мечтала, что у меня когда-нибудь будет большая грудь, а она все не росла и не росла. И вдруг на пороге сорокапятилетия в Тунисе она стала резко увеличиваться в размере. Я жутко обрадовалась. Со мной была подруга, очень хороший хирург, я ей показываю, говорю, посмотри, какая я теперь, а у нее - ужас в глазах. «Немедленно, - говорит, - возвращаемся и к онкологу!»
В Москве я отправилась в Институт им. Герцена. Попала к профессору, которая мне сказала: «А что ты вообще, милочка, сюда пришла, у тебя рак в последней стадии, жить тебе осталось, наверное, месяца три, и вообще, стоит ли делать операцию?» Я, еле живая, спрашиваю: может, все-таки попробовать? На что получаю потрясающий ответ: «А смысл?»…
…У меня трое детей, младшей из которых было 10 лет, пожилые мама и свекровь, у меня собаки, кошка, то есть умирать было просто невозможно…
Лучевую терапию я просто физически не заметила. Сначала на вас таким как бы фломастером рисуют квадратик, на него медсестра нацеливает луч. Вы ложитесь на стол, над вами стоит что-то похожее на фотоаппарат, вы себе лежите и лежите, вам говорят: «Вставайте», - и вы встаете. И все… С химией хуже. Потому что вас все время тошнит. Никакие таблетки, призванные эту тошноту купировать, мне не помогали. Я год просидела в обнимку с унитазом… лысая…
Мои родные привезли меня из больницы, положили на диван и сказали: «Мамочка, мы все убрали, лежи, отдыхай». И убежали на работу. Два сына и муж. Я полежала, полежала и встала. Обнаружила в ванной зеркало с серыми разводами, пыль, которую они замели куда-то под стол… они очень старались, правда. Занавесочки, которые полиняли, потому что они простирали их вместе с тюлем. И полное отсутствие еды в холодильнике - на четырех полках лежало одно яйцо. Шоколадное. Ну что, я взяла сумки и отправилась на рынок за продуктами. А куда деваться?
Мне кололи такое лекарство, называется «циклофосфан». На какой-то из химий я пошла в магазин «Сад и огород», что-то мне там надо было купить. Вхожу, и первое, во что я утыкаюсь, - стоит гигантских размеров мешок, а на нем большими буквами написано: «Циклофосфан. Яд для садовых грызунов». Я стою и думаю: меня травят, как крысу!
У меня отрезаны грудь и... весь нижний этаж. Восемнадцать химиотерапий, который год сижу на гормонах. Если от вас отрезали какие-то куски, это еще не драма. И даже если после операции от вас убежал муж (а я знаю такие случаи), то это к лучшему: он все равно убежал бы… Я не считаю свою болезнь трагедией. Трагедия – это если бы у меня умер ребенок. А я знала, что не умру. Фиг вам! Чего это я должна умирать?
…Ну, что тут можно посоветовать? Посоветую поплакать, пожалеть себя первые два часа, потом вытереть сопли и, в принципе, понять, что это не конец. Ну, это все, конечно, неприятно, потому что придется лечиться, кому-то долго, кому-то меньше. Но рак лечится - это обязательно нужно в голове держать. По крайней мере, лечение продлевает жизнь - сразу не умрешь. Необходимо помнить, что если тебе сказали диагноз, это не значит, что ты завтра отправился в крематорий. А затем надо просто перестать рыдать и попытаться собраться внутренне и подумать, собственно говоря, что тебя здесь держит. Ну, это у всех разное: кого-то дети, кого-то муж, кого-то подруга, кого-то собака, кошка. Разные ситуации бывают. Вспомнить, кого ты здесь не можешь оставить, кто здесь без тебя гарантированно вместе с тобой уйдет на тот свет. И когда вот это понимаешь, тогда делается намного легче. Да, у меня была проблема в организме. Я с ней справилась и уверена: другие тоже могут справиться. Людям, которые оказались в подобной ситуации, я могу дать только один совет: не падайте духом. Знайте, что онкология лечится, сейчас медицина развита до такой степени, что, даже если вас не вылечат, вам подарят годы и годы жизни. И помните, что мы сами кладем себя в могилу и сами себя оттуда вытаскиваем. Одна моя соседка по палате, например, все время билась в истерике: «Ах, они мне удалили грудь!.. Теперь мой муж меня обязательно бросит...» Выходит, муж не с ней жил, а с ее грудью! Тьфу!
Я после операции шла по Переделкину и налетела на одну вдову писателя, о любовниках которой слагались легенды. Ее муж дрался за нее на дуэли в 80-х, в любой компании, куда она приходила, мужчины падали к ее ногам. И вот я сталкиваюсь с ней на дорожках Переделкина, и она спрашивает меня, почему я такая грустная. Я рассказываю ей об операции, и тут она задирает кофточку, и я вижу, что у нее была точно такая же операция. Я не нашла ничего более умного, чем спросить: «А ваши любовники-то как?» На что она мне говорит: «Деточка, а кто тебе сказал, что мужчины живут с телом?» И ушла. Вот это был урок. Потому что, если вас в этой ситуации бросил муж или любовник, - семь футов ему под килем, значит, он все равно бы вас бросил. Радуйтесь, что это произошло раньше.
Наша советская женщина, узнав, что у нее рак груди, первым делом накрывается одеялом и думает: я неполноценная, пора умирать. И тут появляюсь я, непохожая на калеку, и говорю: знаешь, киса, у меня было то же самое. Я что, инвалидка? Рак победим, волосы и ногти отрастут. Надо только в это верить». Со мной в палате лежало шесть женщин. И все они живы и здоровы! Среди нас была совсем молоденькая девушка - после операции она еще и ребенка родила! И никто из нас не собирается умирать. Мы поняли, что онкология была нам дана как некая остановка в пути - чтобы понять, куда идти дальше. И каждая как-то изменилась...
Однажды Донцова стала свидетельницей того, как тяжелую онкологическую больную спасли… кошки.
Она лежала дома, одинокая женщина, практически не встававшая с кровати. У нее было три кошки. К ней ходила патронажная сестра, которая однажды заболела. В Красном Кресте была какая-то неразбериха, и про эту больную забыли. Когда к вечеру кошки заорали, что у них кончилась еда, хозяйка поняла, что надо что-то делать.
Наутро к ней никто опять не пришел, и тогда она на коленях и локтях поползла к холодильнику. В общем, когда через неделю про нее вспомнили, безнадежно больная мыла окно, стоя на подоконнике. Они перепугались, отправили ее в больницу на обследование. Куда делась ее онкология - понять не мог никто.
Необходимо быть тотально занятым. С семи утра до часу ночи. А ложась спать, надо вспоминать дела на следующий день. И ставить перед собой далекие цели, для достижения которых понадобится десять, пятнадцать, двадцать лет… Когда понимаешь, что жизнь не кончена, она не заканчивается.
Если бы в нашем мире было стыдно умирать до двухсот лет - мы бы жили до двухсот лет. Если бы смерть была стыдом, мы бы жили очень долго.
После «онкологии» каждая болезнь кажется той самой. Встаю утром - у меня заложен нос, и первая мысль, которая приходит: это рак носа. Смотрюсь в зеркало и уговариваю себя: «Дашутка, мне даже смешно, забудь про это. Просто тривиальный насморк». И, знаете, помогает. Или начинает болеть спина - нет сомнения, у меня рак костей. И вновь себя уговариваешь: «Если бы это был рак - ты бы давно умерла. Пять лет болит, а ты все живешь - нет, это просто остеохондроз». Так что оптимизм порой нужно вырабатывать.
С утра открываю красивые баночки и замазываю-заштукатуриваю лицо: тут - румяна, там - бровки, глазки, губки. В результате - замечательная внешность. Прическу делаю у подруги в салоне на Якиманке. А стройность, точнее, узкая кость, у меня, к счастью, врожденная. Я никогда не была полной и не придерживалась никаких диет.
По материалам газеты «АиФ Долгожитель», журналов «Итоги», «Женское здоровье», сайта FederalPost, сайта Донцовой, Национальной информационной службы Страна.Ru
Community Info